Бывают
случаи, когда из-за заболевания, травм и других причин у ребенка наступают
резкие функциональные нарушения деятельности того или иного органа, которые,
несмотря на все усилия медиков и организма самого ребенка, становятся
необратимыми. В итоге ребенок, прошедший через руки не одного врача, побывавший
не в одном лечебном учреждение, становится инвалидом. В разных странах
количество детей-инвалидов (в мирное время) находится в пределах от 1 до 2,5%
от всей детской популяции страны. И как бы это не было страшно, горько, обидно,
но коль ребенок стал инвалидом, то надо осознать, что вероятность
восстановления у него утраченной (сниженной) функции составляет 0,5 – 1,0%,
т.е. на 1000 случаев детской инвалидности, вылечится и отказаться от нее смогут
5 -10 чел. Остальные будут вынуждены продолжать свою жизнь инвалидами.
Но быть инвалидом, не значит
быть БОЛЬНЫМ. Инвалидность, в первую очередь, не болезнь, а образ жизни.
Причем, этот образ жизни обуславливается не причиной, приведшей к инвалидности,
не национальностью или социальным положением человека, не наличием или
отсутствием у него или его семьи богатств. Образ жизни инвалида, в первую
очередь, определяется специфическими действиями, процедурами, приемами, которые
он вынужден постоянно применять в обыденной жизни, для компенсации имеющегося у
него функционального нарушения и, во вторую очередь, тем как сам инвалид видит
себя в окружающем мире.
Так, для инвалида по диабету –
это жесткое соблюдение диета, постоянный контроль (самоконтроль) концентрации
сахара в крови, умение в нужный момент в любых условиях самостоятельно сделать
инъекцию. Для инвалида из-за почечной недостаточности – необходимость каждые
2-3 дня ложиться в стационар для проведения процедуры гемодиализа. Для инвалида
без рук – необходимость в использовании ног для самообслуживания, а лишившегося
ног – использования рук для передвижения. Для инвалидов-спинальников –
постоянная борьба с пролежнями, необходимость контроля над испражнениями. Свой
образ жизни у тех, кто потерял сразу и руки, и ноги, или слух и зрение, перенес
инсульт, инфаркт, страдает астмой. А необходимость для данного человека
постоянной и специфической медицинской поддержки, также не говорит о том, что
он «больной». Просто требуемая медицинская поддержка является одним из
элементов его образа жизни.
Никому не дано определить,
какая из причин инвалидности тяжелее или легче, чей образ жизни лучше или хуже.
Никто не знает, кем станет человек в будущем, но то, как сумеет ребенок с
инвалидностью освоить свой особый образ жизни, как научится жить в ладу с
обществом, как освоит науку самостоятельной жизни и как увидит себя окружающем
мире , зависит от его близких.
Подготовка ребенка с
инвалидностью к самостоятельной жизни или, как говорят за рубежом – к
интеграции в общество, уже не медицинская проблема, а задача социальной
реабилитации. Социальная реабилитация – сложная, скрупулезная, психологически
тяжелая, каждодневная деятельность родителей и привлеченных ими специалистов,
длящаяся на протяжении многих лет становления и возмужания ребенка. При медицинской
реабилитации (когда она возможна), результат может быть увиден в достаточно
короткое время – месяц, два, полгода … год, редко дольше. А результат
социальной реабилитации, только в далеком будущем – лет через 15-20.
Не все родители, столкнувшись с
инвалидностью у ребенка, готовы адекватно воспринять случившееся и,
своевременно поняв бессилие медицины, сделать упор на социальную реабилитацию.
Некоторые, несмотря на все новые и новые заключение врачей о невозможности
излечения ребенка, продолжают искать чудотворца. Нередко в это им помогают
разные доброхоты, которые, как правило, сами не являясь ни специалистами, ни
практиками, считают, что способны знать когда, где и что надо делать, что бы
спасти ребенка от инвалидности. Правда, когда у доброхота выясняешь источник
уверенности в достоверности их совета, то выясняется, что это, как правило,
основано:
либо на «высокообразованном»
уровне (нередко при признании в том, что забыто 90% чему учили в школе и 70% –
в институте);
либо «в обладании высочайшей
интуиции», вытекающей из безоглядной ВЕРЫ во все необычное, услышанное
(увиденное, унюханное) доброхотом у очень симпатичных личностей, умеющих вещать
очень приятным голосом, «без высоконаучных завихрений»;
либо на желание поддержать
старого хорошего знакомого, принесшего весть о чуде (ведь «дыма без огня не
бывает») - а вдруг? Ну, а если хороший знакомый входит в высоко
рейтинговую элиту кумиров, то почему ж не сотворить нового кумира.
Различные проходимцы и
мошенники хорошо используют доброхотов для донесения до народных масс вестей о
непознанных чудесах. Сегодня около медицины кормятся много шарлатанов и
мошенников: всё обещающие вылечить народные целители; экстрасенсы; ХХХ
диагносты; открыватели «третьего глаза»; обучатели волшебству, Инфо-видению,
сверх возможностям; распространители БАДов и т.д, и т.п. Все они обещают
излечит (исправить, открыть, научить) что (чему) угодно, только плати деньгу.
Родители, поверившие доброхотам
и бросившейся за чудом, ВСЕГДА БЕЗРЕЗУЛЬТАТИВНО тратят силы, время, деньги. Они
теряют не только надежду на достойное будущее для их ребенка, но и драгоценное
время, которое отпущено природой на преодоление того или иного последствия в
развитии ребенка, вызванного функциональным нарушением.
Вся
«БЛАГОРОДНО-БЛАГОТВОРИТЕЛЬНАЯ» деятельность всё обещающих целителей, шарлатанов
и помогающих им доброхотов, является ПОДЛОСТЬЮ по отношению, как к ребенку-
инвалиду, так и к его родным.
Хорошо, если медики, используя
новые методы лечения или протезирования, смогут восстановить у ребенка
утраченную функцию, но несчастье будет во много раз страшнее, если ребенок,
ставший инвалидом, не сможет за детство и отрочество адаптироваться для жизни в
обычной среде «практически здоровых людей».
Озеров Вячеслав
За материалами Do100verno
